Письма с дороги - Страница 35

Вот каков был этот проект.

Как видит читатель, на шею "русского элемента", желающего только всего "пить-есть и жить в мире", проект, принимавший во внимание политические, государственные, исторические, экономические соображения, возлагал оборону, культуру, интенсивное хозяйство, развитие морского могущества, садоводство, виноделие, рыболовство, земледелие. Все сие должен был совершить "элемент", собранный из азовских казаков, отставных солдат и вольных людей. Такова была задача военного управления. Когда же все эти станицы разбежались, и "элемент" рассеялся "кто куда", "не пимши и не емши", тогда началась деятельность гражданская.

Задача гражданского управления была такова. В трех пунктах побережья учреждены были попечительства, "на обязанность которых было возложено попечение об успешной колонизации побережья, о привлечении сюда иностранных колонистов и введении при помощи их высшей земледельческой культуры и интенсивного сельского хозяйства в оставшихся (пустыми, конечно) казачьих станицах и во вновь имеющих поселиться русских колониях"… Обратите внимание на коренное свойство "бумаги": никаких русских колоний нет, не существует, а уж обязанность введения в них, в тех самых, которых и в помине-то нет, введения интенсивного хозяйства уже возложена на кого-то, и кто-то эту обязанность смело решается взять на себя, кто-то уже говорит: "водворю!" и требует оклада жалованья. Приняв эту обязанность, попечители возложили ее в свою очередь на колонистов, но в конце концов "колонизация не могла идти успешно, и многие из колонистов, ввиду смертности товарищей и собственной болезненности, теряли бодрость и просили о перемещении их в другие места или об отправлении их на родину" (стр. 31). Эта смертность и болезненность произошли, во-первых, от того, что "подробной съемки черноморского побережья сделано не было" (стр. 29), что энергическое стремление водворить как можно больше колоний вызывало случайное их расположение — в таких местах, где, по мнению попечителей, встречались более удобные места для колоний". Переселенцы же, "явившись из северных провинций", не могли соблюдать гигиенических предосторожностей, потому что, устраиваясь (по мнению попечителей, более удобно) в диких лесах и болотистых долинах, были предоставлены единственно только собственным своим силам (стр.30). "Правительство не жалело средств для помощи колонистам, но пособия были определены по одной общей норме для всех лиц, желающих водвориться на всем побережье". Кроме того, при отсутствии путей сообщения (это также оказалось неожиданно) доставлять провиант поселенцам было нелегко, сохранять его на открытом берегу было еще труднее, и потому естественно, что переселенцы терпели немало лишений и подвергались болезненности, несмотря на энергические заботы. В конце концов выяснилось, что "без устройства путей сообщения колонии, разбросанные по горам, ущельям и долинам, не могут развиваться и достигнуть благосостояния" (стр. 31). Таким образом окончился еще один период "энергической деятельности"; но тотчас же, "без передышки", начался новый, то есть снова-здорово взялись с новою энергией за то же самое дело.

Так как оказалось, что без путей сообщения жить нельзя и что водворение интенсивного сельского хозяйства и высшей земледельческой культуры немыслимо без затраты на то и другое (на дороги и культуру) огромных капиталов, то гражданское ведомство и стало "изыскивать средства", и с 1871 года "правительством были приняты всевозможные меры, указываемые экономическою наукой, для быстрой и успешной колонизации".

В помощь к водворению земледельческих колоний (которые все, к сожалению, уже разбежались неизвестно куда) административным путем создана была на черноморском побережье крупная земельная собственность. Привлечены капиталы и капиталисты для культуры этой богатейшей нашей окраины (стр. 32).

Кстати здесь сказать, что мысль о создании на Кавказе крупной собственности явилась гораздо ранее 1871 года, именно тотчас же после того, как ушли горцы, и побережье опустело. Тотчас же "признано было справедливым выделить некоторую часть опустевшей земли в вознаграждение славных участников покорения Кавказа" (стр. 31). Ввиду этих соображений в руки участников покорения Кавказа (из лиц военного и гражданского ведомств) перешло следующее количество земель: 1) передано в военное ведомство для раздачи по по жалованьям — 23 000 дес.; 2) передано в распоряжение закавказской лотереи с благотворительною целью — 2000 дес.; 3) пожаловано разным лицам 26 264 дес. и 4) отведено разным лицам, на основании устава о горном и сельском хозяйстве, 6784 дес.

Все сие, оказывается, было сделано еще до возложения на "русский элемент" исторических, политических, мореходных, оборонительных, рыболовных, виноградных, хозяйственных, торговых, каботажных, культурных и всяких интенсивных обязанностей. Когда же "элемент" разбежался, "не пимши и не емши", тогда, повторяю, тотчас же была создана крупная поземельная собственность. Начало ее, как мы видели, было довольно прочно положено еще до появления "элемента", теперь было продолжение: в начале 1871 года опубликованы были правила для продажи земель. Московские капиталисты воспользовались этим и приобрели более 50 000 дес. земли по 10 р. за десятину, с уплатою в течение 10 лет, по 1 р. в год. Впрочем, еще ранее этого времени в Москве родилась мысль об образовании товарищества с целью приобретать на Кавказе земли. Первое товарищество ходатайствовало о продаже ему земель в долине Эльдар; но барон Николаи, начальник главного управления, отклонил это ходатайство на том основании, что "предполагалось отдать барону Таубе 600 000 дес. земли даром — с обязательством образовать общество для ирригации долины". Вообще, как видно, капитал не дремал, спешил содействовать процветанию покоренного края задолго до "мер, указываемых экономическою наукой" и бывших причиною появления правил 1871 года. Но, к сожалению, опять явились препятствия к осуществлению указаний экономической науки, именно: "незнание местных условий, отсутствие морских и сухопутных сообщений и неопределенность положения новых землевладельцев, не имевших понятия, где будут (!) города и где проложатся пути сообщения". Кроме того, "точной съемки, точных границ купленных участков" сделано не было. Вследствие этого большинство участков, купленных на основании правил 1871 года, до сих пор еще не отмежеваны в натуре, а потому нет ничего удивительного, что капиталисты не решаются затрачивать капитал (стр. 33). "В силу всех вышеприведенных затруднений, — говорит г-н Шавров, — несмотря на все усилия (!!) гражданского ведомства, все земледельческое население Черноморского округа составляет не более 11 1/2 тыс. душ, в числе которых 8 тыс. казаков, поселенных военным ведомством".